На Смерть есенина Маяковский. Владимир Маяковский «Сергею Есенину»
На Смерть есенина Маяковский. Владимир Маяковский «Сергею Есенину»
Вы ушли,
как говорится,
в мир в иной.
Пустота…
Летите,
в звёзды врезываясь.
Ни тебе аванса,
ни пивной.
Трезвость.
Нет, Есенин,
это
не насмешка.
В горле
горе комом —
не смешок.
Вижу —
взрезанной рукой помешкав,
собственных
костей
качаете мешок.
— Прекратите!
Бросьте!
Вы в своем уме ли?
Дать,
чтоб щеки
заливал
смертельный мел?!
Вы ж
такое
загибать умели,
что другой
на свете
не умел.
Почему?
Зачем?
Недоуменье смяло.
Критики бормочут:
— Этому вина
то…
да сё…
а главное,
что смычки мало,
в результате
много пива и вина. —
Дескать,
заменить бы вам
богему
классом,
класс влиял на вас,
и было б не до драк.
Ну, а класс-то
жажду
заливает квасом?
Класс — он тоже
выпить не дурак.
Дескать,
к вам приставить бы
кого из напостов —
стали б
премного одарённей.
Вы бы
в день
писали
строк по сто,
утомительно
и длинно,
как Доронин.
А по-моему,
осуществись
такая бредь,
на себя бы
раньше наложили руки.
Лучше уж
от водки умереть,
чем от скуки!
Не откроют
нам
причин потери
ни петля,
ни ножик перочинный.
Может,
окажись
чернила в «Англетере»,
вены
резать
не было б причины.
Подражатели обрадовались:
бис!
Над собою
чуть не взвод
расправу учинил.
Почему же
увеличивать
число самоубийств?
Лучше
увеличь
изготовление чернил!
Навсегда
теперь
язык
в зубах затворится.
Тяжело
и неуместно
разводить мистерии.
У народа,
у языкотворца,
умер
звонкий
забулдыга подмастерье.
И несут
стихов заупокойный лом,
с прошлых
с похорон
не переделавши почти.
В холм
тупые рифмы
загонять колом —
разве так
поэта
надо бы почтить?
Вам
и памятник ещё не слит, —
где он,
бронзы звон
или гранита грань? —
а к решёткам памяти
уже
понанесли
посвящений
и воспоминаний дрянь.
Ваше имя
в платочки рассоплено,
ваше слово
слюнявит Собинов
и выводит
под берёзкой дохлой —
«Ни слова,
о дру-уг мой,
ни вздо-о-о-о-ха».
Эх,
поговорить бы иначе
с этим самым
с Леонидом Лоэнгринычем!
Встать бы здесь
гремящим скандалистом:
— Не позволю
мямлить стих
и мять! —
Оглушить бы
их
трёхпалым свистом
в бабушку
и в бога душу мать!
Чтобы разнеслась
бездарнейшая погань,
раздувая
темь
пиджачных парусов,
чтобы
врассыпную
разбежался Коган,
встреченных
увеча
пиками усов.
Дрянь
пока что
мало поредела.
Дела много —
только поспевать.
Надо
жизнь
сначала переделать,
переделав —
можно воспевать.
Это время —
трудновато для пера,
но скажите,
вы,
калеки и калекши,
где,
когда,
какой великий выбирал
путь,
чтобы протоптанней
и легше?
Слово —
полководец
человечьей силы.
Марш!
Чтоб время
сзади
ядрами рвалось.
К старым дням
чтоб ветром
относило
только
путаницу волос.
Для веселия
планета наша
мало оборудована.
Надо
вырвать
радость
у грядущих дней.
В этой жизни
помереть
не трудно.
Сделать жизнь
значительно трудней.
Цветаева есенин и Маяковский. 5 великих историй любви, которые плохо закончились
Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Анна Ахматова, Марина Цветаева и Александр Блок — у этих звезд Серебряного века случились настоящие поэтические романы: с красивой завязкой, яркой кульминацией и грустным финалом.
Мелодрама, трагедия или просто настоящая любовь — назвать такие отношения можно по-разному, но их объединяет лишь одно: яркое чувство, интересные герои и печальный финал.
Вот 5 реальных историй, которые сложно было бы придумать
1. Марина Цветаева и Сергей Эфрон
Их венчание состоялось в 1912 году. Ему 18, а ей 19. Он — гимназист и писатель рассказов, который к столь юному возрасту уже имеет четкие политические убеждения и ведет подпольную деятельность. А она — уже известная поэтесса и романтичная, страстная натура. Возможно поэтому, пока Сергей боролся с революционными силами за рубежом, Марина влюбилась в Софью Парнок. Для нее любить «только мужчин», так же как и «только женщин», было слишком скучно.
У них, как в сказке, было трое детей. Но, к сожалению, эта сказка имела трагический финал. Они умерли в одном году: Марина Цветаева покончила с собой, а Сергей Эфрон был расстрелян на спецобъекте НКВД. Предварительно его пытали и требовали дать показания против жены, но он не стал свидетельствовать против нее.
2. Сергей Есенин и Айседора Дункан
Их первая встреча состоялась в 1921 году, когда раскрепощенная американская танцовщица приехала в Москву для того чтобы давать концерты и обучать детей хореографии. На Айседору было сложно не обратить внимания: независимая и талантливая, она притягивала зрителей как магнит. Описал встречу Есенина и Дункан журналист Илья Шнейдер: «Мы подошли к Айседоре. Она полулежала на софе. Есенин стоял возле нее на коленях, она гладила его по волосам, скандируя по-русски: «За-ла-тая га-ла-ва…». Так они «проговорили» весь вечер на разных языках буквально, но, кажется, вполне понимая друг друга».
В это даже не верится, но они были вместе всего два года. Правда, их роман был наполнен истинной страстью. Ушли они вслед друг за другом: Сергей покончил жизнь самоубийством, а Айседора погибла: ее задушил собственный шарф, который попал под колеса автомобиля.
3. Александр Блок и Любовь Менделеева
Александр и Любовь встречались на даче Менделеевых. Ее отец был великим химиком, а его дед — ректором университета в Санкт-Петербурге. Вместе они участвовали в спектаклях по пьесам Шекспира. Он играл Гамлета, а она, как и полагается, прекрасную Офелию с длинными локонами. Казалось, что страстный поэт будет хорошим мужем, но на деле вышло наоборот и брак продлился недолго.
Для Александра Блока Любовь так и оставалась Прекрасной Дамой, никак не связанной в воображении поэта с плотскими утехами. Он оставлял ее одну, а сам влюблялся в неидеальных девушек, с которыми крутил романы. В результате они стали друзьями, но не любовниками. После смерти Блока Менделеева носила траур до конца жизни и больше не вышла замуж.
4. Анна Ахматова и Николай Гумилев
Это история о настойчивости кавалера и об умении ухаживать, несмотря на отказы со стороны дамы. Так и поступал Николай, несмотря на то, что Анна не единожды отказывала ему. Однажды он отчаялся окончательно и даже подумывал о самоубийстве, но все же она сказала «да». В результате они, оба известные, независимые и горделивые, стали жить вместе. Этот брак нельзя назвать классическим: Николай путешествовал по африканскому континенту, а Анна занималась творчеством, недолюбливая увлечения мужа.
Правда, было у этих людей и нечто общее, и это — нелюбовь к ним со стороны советской власти. В 1921 году семейная жизнь прервалась: Николая расстреляли за антигосударственную деятельность. А общий сын поэтов — Лев — расплачивался за родство: он провел в заключении более 10 лет по сфабрикованным обвинениям.
5. Владимир Маяковский и Лиля Брик
Маяковский влюбился в Лилю с первого взгляда. И, несмотря на то, что до этого он встречался с ее сестрой Эльзой, моментально покинул ее ради новой любви. И Лиля ответила взаимностью, ведь Владимир был самобытным, оригинальным и привлекательным мужчиной с большим поэтическим даром. Он посвятил ей поэму «Облако в штанах» и прочитал ее гостям Брик. Этот жест произвел должное впечатление и Лиля не смогла остаться равнодушной. Правда, она была замужем, но это не меняло дела: Лиля, ее муж — Осип, и Владимир стали жить втроем.
В результате получилось неплохое трио: Владимир посвящал стихи Лиле, а Осип публиковал их большими тиражами. Роман Маяковского и Брик длился 15 лет, а потом оборвался после внезапного самоубийства поэта. Это случилось в 1930 году. Лиле он оставил предсмертную записку, в которой попросил любить его, и завещал все свои творения Брикам.
Реакция маяковского на Смерть есенина. Владимир Маяковский и Смерть Поэта
Владимир Маяковский – великий русский поэт. Я думаю, мало кто не согласился бы с этим. На мой взгляд, среди поэтов Серебряного века, лишь двое достойны эпитета «великий». Это, конечно же, Есенин и Маяковский (в том числе, учитывая их известность за пределами России: в Прибалтике и Скандинавии, Польше, Франции, Италии, Англии, США и даже в Японии и ряде других «экзотических» стран). Есенина можно сравнить с Гагариным, один был первый в космосе, другой – в поэзии. Первых двое не бывает. Первый всегда Один. И в своем величии, и в своем роковом падении, и в своей признанности, и в своем одиночестве. Маяковский, безусловно, был одним из таких людей, пускай даже его талант для некоторых не столь ярок и очевиден, как талант Пушкина, Лермонтова или того же Есенина.
Уникальность Маяковского очевидна. И, прежде всего, она выражается даже не в поэтическом стиле, а в самой судьбе поэта. Маяковский навсегда запятнал свое имя позором, воспевая кровавые деяния шайки большевистских вождей и окружающей их стаи головорезов. Маяковский навсегда смыл с себя позор, прозрев, очнувшись от дурмана и сна, встав с коленей своего раболепия перед властью. Впрочем, смыть позор ему удалось лишь собственной кровью, а расплатиться пришлось самой жизнью. После того, как Маяковский разуверился в светлых идеалах коммунизма, он был само-убит при активном содействии ГПУ-шной семейки Брик.
Как ту не вспомнить другого поэта, на сей раз современного – Игоря Талькова и его песню «Бывший подъесаул». В ней рассказывается о Генерале Миронове, выходце из казачьей семьи, известного больше под именем нарицательным – Красный Командарм. В 1918 году Красный Командарм перешел на службу Красной Армии, долго и успешно воевал, командуя группой конных армий, а после, прозрев и увидев жуткие последствия геноцида и Красного террора, был расстрелян в подвалах на Лубянке. Еще одна странная «случайность» объединяет Маяковского, Талькова, Пушкина, Есенина, Лермонтова и многих других менее известных людей. Все они любили Россию и народ русский, и все они были убиты.
Итак, Маяковский дорого заплатил за свои «игры» с коммунистами у власти. Но сам момент прозрения, изменивший в корне жизнь Маяковского, растянут во времени на долгие годы. Для меня этот момент преображения – время появления в голове Маяковского стиха «Сергею Есенину» или «На Смерть Поэта»:
Вы ушли,
как говорится,
в мир иной.
Пустота…
Летите, в звёзды врезываясь.
Ни тебе аванса,
ни пивной.
Трезвость.
Нет, Есенин,
это не насмешка.
В горле горе комом - не смешок.
Вижу - врезанной рукой помешкав,
Cобственных костей качаете мешок.
- Прекратите! Бросьте!
Вы в своём уме ли?
Дать, чтоб щёки
Заливал смертельный мел?!
Вы ж такое загибать умели,
Что другой на свете не умел.
Почему? Зачем?
Недоуменье смяло.
Критики бормочут:
- Этому вина то… да сё…
А главное, что смычки мало,
В результате много пива и вина.
- Дескать, заменить бы вам богему
Классом, класс влиял на вас,
И не было бы драк.
Ну, а класс-то жажду заливает квасом?
Класс - он тоже выпить не дурак.
Дескать, к вам приставить бы кого из напостов -
Вы бы в день писали строк по сто,
Утомительно и длинно, как Доронин.
А по-моему, осуществись такая бредь,
На себя бы раньше наложили руки.
Лучше уж от водки умереть, чем от скуки!
Не откроют нам причин потери
Ни петля, ни ножик перечинный.
Может, окажись чернила в "Англетере",
Вены резать не было б причины.
Подражатели обрадовались: бис!
Над собою чуть не взвод расправу учинил.
Почему же увеличивать число самоубийств?
Лучше увеличь изготовление чернил!
Навсегда теперь язык в зубах затворится.
Тяжело и неуместно разводить мистерии.
У народа, у языкотворца,
Умер звонкий забулдыга подмастерье.
И несут стихов заупокойный лом,
С прошлых с похорон не переделавши почти.
В холм тупые рифмы загонять колом -
Разве так поэта надо бы почтить?
Вам и памятник ещё не слит, - где он,
Бронзы звон или гранита грань? -
А к решёткам памяти уже понанесли
Посвящений и воспоминаний дрянь.
Ваше имя в платочки рассоплено,
Ваше слово слюнявит Собинов и выводит
Под берёзкой дохлой -
"Ни слова, о дру-уг мой, ни вздо-о-о-о-ха".
Эх, поговорить бы иначе
С эти самым с Леонидом Леонгринычем!
Встать бы здесь гремящим скандалистом:
- Не позволю мямлить стих и мять! -
Оглушить бы их трёхпалым свистом
В бабушку и в бога душу мать!
Чтобы разнеслась бездарнейшая погань,
Раздувая темь пиджачных парусов,
Чтобы врассыпную разбежался Коган,
Встречных увеча пиками усов.
Дрянь пока что мало поредела.
Дела много - только поспевать.
Надо жизнь сначала переделать,
Переделав - можно воспевать.
Это время - трудновато для пера,
Но скажите вы, калеки и калекши,
Где, когда, какой великий выбирал путь,
Чтобы протоптанней и легше?
Слово - полководец человечьей силы.
Марш!
Чтобы время сзади ядрами рвалось.
К старым дням, чтоб ветром относило
Только путаницу волос.
Для веселия планета наша мало оборудована.
Надо вырвать радость у грядущих дней.
В этой жизни помереть не трудно.
Сделать жизнь значительно трудней.