Фридрих ницше о Достоевском.

Этой зимой я много размышлял о душевных свойствах русского народа, благодаря выдающемуся психологу Достоевскому, на одну доску с которым, в том, что касается остроты анализа, некого поставить даже современнейшему Парижу. Благодаря ему учишься любить русских, а ещё - учишься их бояться".

Ницца, 4 марта 1887.
Эмили финн в санкт - Мориц.

Я высоко ценю Достоевского как ценнейший психологический материал, какой я только знаю, - я неожиданным образом благодарен ему, как бы ни был он противен моим глубочайшим инстинктам".

Ницше в письме Георгу брандесу.
Из Турина, виа Карло Альберто, 6, III.
В Копенгаген 20 ноября 1888 года.

"Ещё несколько недель назад я не знал даже имени Достоевского. При случайном посещении книжной лавки мне бросились в глаза только что переведённая на французский язык книга L` Esprit Souterrian ( "Записки из Подполья") - столь же случайно было это со мной, в возрасте 21 года с шопенгауэром и в 35 лет со Стендалем! Инстинкт родства (или как его ещё назвать) среагировал моментально, радость моя была чрезвычайной. Из письма Ницше овербеку.
23 февраля 1887.

"Достоевский - единственный психолог, кстати говоря, от которого я многому научился; он принадлежит к прекраснейшим случайностям моей жизни, к лучшим даже, чем, например, открытие Стендаля.

Этот глубокий человек, который имел полное право невысоко ставить поверхностных немцев, ощутил нечто совсем неожиданное для себя по отношению к сибирским каторжникам, среди которых он долго жил, к этим тяжким преступникам, для которых не было возврата к обществу; он почувствовал, что они как бы выточены из лучшего, прочнейшего, драгоценнейшего дерева, которое только росло на русской почве".