Последнее интервью фюрера.

В конце апреля 1945 года управляющий делами партии Мартин Борман получил задание установить контакт с журналистом одной из нейтральных стран и доставить его в бункер рейхсканцелярии. За сутки до самоубийства Гитлера швейцарский журналист Курт шпейдель взял у него последнее интервью
. Но сам шпейдель был убит при штурме рейхсканцелярии, а блокнот со стенограммой беседы вместе со многими другими документами был доставлен в Москву, где и пролежал до недавнего времени в архиве музея вооруженных сил ….

В 1995 году один из сотрудников архива потрудился расшифровать стенографическую запись и был поражен уникальностью этого исторического документа. Он обратился в редакцию "Национальной Газеты", и сегодня мы предлагаем всего несколько вопросов из этого интервью, которые могут быть интересны современному русскому читателю.

Вопрос: 27 лет назад, вступая в политическую борьбу, предполагали ли вы, что вас ждет такой финал?

А. Г. да, уже тогда мы прекрасно понимали на что шли. Мы вступали в решающую борьбу (Endkampf), ставкой в которой была жизнь и существование белой расы. На карту было поставлено все, и исходов могло быть только два: либо мы победим, либо окончательно погибнем.

Вопрос: сегодня 29 апреля 1945 года. Сознаете ли вы, что потерпели поражение?

А. Г. я не считаю, что мы проиграли. Германия - да, она проиграла войну, вермахт потерпел поражение. Но мы толчок мощнейшей идее дали. Национал-социализм наглядно доказал свое абсолютное преимущество.

Вспомните 1918 год, вспомните 20-е годы - где тогда была Германия? За несколько лет, что мы были у власти, нам удалось создать величайшее государство в истории человечества. Мы построили экономику, воспитали здоровую молодежь - здоровую духовно и физически. В конце концов, в истории остается только великое. Кто сейчас вспоминает о тысячах рабов, погибших при строительстве пирамид в Египте? В истории осталась только громада пирамид.

Да, мы пали в борьбе, но это падение вверх (der Fall Nach Oben. Национал-социализму принадлежит будущее, я не побоюсь сказать, что это будет XXI век. Я не удивлюсь, если в XXI веке национал-социализм победит в России. За годы этой войны я вынужден был пересмотреть свое расовое мировоззрение.

Вот что я вам скажу, никто здесь, в Европе, не знает Россию и никогда ее не знал. Я вовсе не идеализирую русских, отнюдь, в русских все-таки слишком много азиатского. Но факт остается фактом, русская нация оказалась сильнее и выносливее в этой безумной войне, и я не удивлюсь, если спасение для белой расы придет с Востока. Это будет логично.

Вопрос: вы сказали, что выиграли идею, но проиграли войну. Закономерный вопрос: нужна ли была эта война?

А. Г. вы говорите так, будто от одного меня во всем мире зависело начать эту войну или не начинать. Я знаю, после нашей гибели на нас спустят всех собак. Нас назовут агрессорами и разжигателями войны. Но это неправда, будто я или кто-то другой в Германии хотели этой войны.

Новое поколение немцев строило великое государство, и не их вина, что им сплошь и рядом ставили палки в колеса. Англичане, американцы и евреи всего мира сделали все, чтобы начать эту войну, чтобы задушить ростки молодого национал - социалистического движения.

Только идиот может думать, что эта война была замыслом наших стратегов. Посмотрите, в 39 году мы сразу оказались в кольце врагов, превосходящих нас численно и технически. Но даже в таких условиях германский дух явил миру чудеса героизма.

Вопрос: оглядываясь назад, вы не пугаетесь некоторых своих поступков? Скажем т. н. окончательного решения еврейского вопроса.

А. Г. в этот трагический для Германии час я не могу думать о евреях.

Вопрос: о каком решении в своей жизни вы жалеете больше всего?

А. Г. разгон верхушки СА в 1934 году и казнь Рема. Тогда я пошел на поводу у собственных эмоций, сыграли роль и грязные интриги внутри партии. Эрнст со всеми его недостатками был преданным национал-социалистом и с самого начала борьбы шел со мной плечом к плечу. Без его штурмовых отрядов Нсдап не было бы.

Я знаю, многие тогда меня обвиняли в предательстве национальной революции, но, вопреки всяческим слухам, мной двигали только соображения морали и нравственности, я боролся за чистоту партийных рядов. Эрнст был моим другом и умер с моим именем на устах.

В случае если бы он сегодня был рядом, все было бы по-другому. А вермахт просто предал меня, я гибну от руки собственных генералов. Сталин совершил гениальный поступок, устроив чистку в красной армии и избавившись от прогнившей аристократии. "Национальная Газета", N2, 1995 г.