Интересные факты

Все самое интересное со всего мира!

Мигель Сервантес кто такой. Краткая биография

16.11.2019 в 15:56

Мигель Сервантес кто такой. Краткая биография

Мигель де Сервантес Сааведра , знаменитый испанский писатель, автор «Дон Кихота», родился в 1547 г. Известно, что крестили его 9 октября; возможно, датой рождения было 29 сентября, день св. Мигеля. Его семья, знатная, но бедная, жила в городке Алькала-де-Энарес. Когда Мигель подрос, родители были близки к разорению, поэтому он поступил на службу к Джулио Аквавива-и-Арагону, послу Папы Римского, работал у него ключником. Вместе они в 1569 г. уехали из Мадрида в Рим.

При Аквавиве Сервантес находился примерно год, а во второй половине 1570 г. он становится военнослужащим испанской армии, полка, дислоцировавшегося в Италии. Этот период биографии занял у него 5 лет и оказал значительное влияние на дальнейшую жизнь, поскольку Сервантес имел возможность близко познакомиться с Италией, ее богатейшей культурой, общественными порядками. Знаменитое морское сражение при Лепанто 7 октября 1571 г. стало знаменательным и для Сервантеса, т.к. он был ранен, вследствие чего действующей у него осталась только правая рука. Госпиталь в Мессине он покинул лишь весной 1572 г., но продолжил военную службу.

В 1575 г. Мигель и его брат Родриго, также военнослужащий, были захвачены пиратами на корабле, направлявшемся из Неаполя в Испанию. Они были проданы в рабство и оказались в Алжире. Избежать тяжких наказаний и смерти Сервантесу помогло наличие рекомендательных писем к королю. Четыре попытки бежать закончились неудачей, и лишь спустя 5 лет, в 1580 г., христианские миссионеры помогли обрести ему свободу.

На смену жизни, полной злоключений, пришла монотонность гражданской службы, постоянные поиски средств к существованию. К этому периоду относится и начало литературной деятельности. Почти 40-летний Сервантес написал в 1585 г. пасторальный роман «Галатея» и порядка 30 пьес, которые не произвели особого впечатления на публику. Доходы от писательского труда были слишком малы, и писатель переехал из Мадрида в Севилью, где нанялся на службу - на должность комиссара по продовольственным заготовкам. За 6-летний период службы ему пришлось трижды оказываться арестованным: такие последствия имела небрежность ведения документации.

В 1603 г. Сервантес вышел в отставку, в следующем году переехал из Севильи в Вальядолиду, которая была временной столицей Испании. В 1606 г. главным городом королевства был провозглашен Мадрид - Сервантес перебрался туда, и с этим городом в его биографии связан наиболее удачный в творческом отношении период. В 1605 г. увидела свет первая часть величайшего романа Сервантеса - «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», который, будучи пародией на рыцарские романы, стал настоящей энциклопедией жизни Испании XVII в., литературным произведением, наполненным глубочайшим философским и социальным содержанием. Имя его главного героя давно превратилось в нарицательное. Мировая известность пришла к Сервантесу далеко не сразу, автор «Дон Кихота» был известен больше как человек с богатым жизненным опытом, переживший алжирский плен.

Вторая часть романа была написана только через 10 лет, и в этом промежутке публикуется целый ряд произведений, укрепляющих его писательскую славу: второе по значимости сочинение - «Назидательные новеллы» (1613), сборник «8 комедий и 8 интермедий». В конце творческого пути появился любовно-приключенческий роман под названием «Странствия Персилия и Сихизмунды». Несмотря на известность, Сервантес оставался человеком бедным, жил в мадридском районе для малообеспеченных.

В 1609 г. он стал членом Братства рабов святейшего причастия; его две сестры и жена приняли монашеский постриг. Сделал то же самое - стал монахом - и сам Сервантес буквально накануне смерти. 23 апреля 1616 г., находясь в Мадриде, автор «рыцаря печального образа» скончался от водянки. Любопытная деталь: в тот же день окончилась жизнь еще одного знаменитого литератора – У. Шекспира . Невезение преследовало Сервантеса и после смерти: отсутствие надписи на его могиле привело к тому, что очень долгое время место захоронения оставалось неизвестным.

Сервантес цитаты. Мигель де Сервантес — цитаты из книг

…любовь ни с кем не считается, ни в чём меры не знает, и у неё тот же нрав и обычай, что и у смерти: она столь же властно вторгается в пышные королевские чертоги, как и в… →→→

- Свобода, Санчо, есть одна из самых драгоценных щедрот, которые небо изливает на людей; с нею не могут сравниться никакие сокровища: ни те, что таятся в недрах земли, ни те,… →→→

Господь посылает рану, господь же её и уврачует, никто не знает, что впереди, до завтра ещё далеко, а ведь довольно одного часа, даже одной минуты, чтобы целый дом рухнул, я… →→→

Отпускать шутки и писать остроумные вещи есть свойство умов великих: самое умное лицо в комедии - это шут, ибо кто желает сойти за дурачка, тот не должен быть таковым.

- Вот, однако ж, какую службу я могу сослужить вам: бегите и скажите вашему отцу, чтобы он как можно более стойко в этом бою держался и не сдавался ни в коем случае, а я тем… →→→

…если какое-либо приключение кончается для странствующего рыцаря неудачей, то из этого следует, что оно предуготовано не для него, а для кого-нибудь ещё, и ему нет никакого… →→→

- В случае, если эти сеньоры пожелают узнать, кто таков этот удалец, который нагнал на них такого страху, то скажите, ваша милость, что это Дон Кихот Ламанчский, по прозванию… →→→

…не может быть странствующего рыцаря без дамы, ибо влюблённый рыцарь - это столь же обычное и естественное явление, как звёздное небо, и я не могу себе представить, чтобы в… →→→

- Это не рыцарские романы, это, как видно, стихи, - сказал священник.

Галатея мигель де Сервантес. Читать онлайн "Галaтeя"

Послание к Матео Васкесу

Дрожа от холода, во тьме ночной

Досель бродил я, и меня в болото

Привел мой путь пустынною тропой,

Я оглашаю стонами без счета

Тюрьму, куда меня забросил рок,

Захлопнув пред надеждою ворота.

Переполняет слез моих поток

Пучину моря, от моих стенаний

Мутнеют в небе запад и восток.

Сеньор, полна неслыханных страданий

Жизнь эта средь неверных дикарей;

Тут — смерть моих всех юных упований.

Но брошен я сюда судьбой моей

Не потому, что без стыда по свету

Бродяжил я, как вор и лиходей.

Уже десятое минуло лето,

Как я служу на суше и в морях

Великому Филиппу шпагой этой.

И в тот счастливый день, когда во прах

Развеял рок враждебную армаду,

А нашей, трепет сеявшей и страх,

Великую победу дал в награду,

Участье в битве принимал и я,

Хоть слабым был бойцом, признаться надо.

Я видел, как багровая струя

Горячей крови красила пучину, —

Смешалась кровь и вражья и своя.

Я видел, как над водною равниной

Носилась смерть, неистово ярясь,

И тысячам бойцов несла кончину.

Я видел также выраженье глаз

У тех, которые в огне и пене

Встречали с ужасом свой смертный час.

Я слышал стоны, жалобы и пени

Тех, кто, кляня безжалостность судьбы,

Изнемогали от своих ранений.

Уразуметь, каков исход борьбы,

Они могли в последнее мгновенье,

Услышавши победный глас трубы.

То возвещало о конце сраженья

И о разгроме мавританских сил

Великое христово ополченье.

Мне праздником тот миг счастливый был.

Сжимал я шпагу правою рукою,

Из левой же фонтан кровавый бил.

Я чувствовал: невыносимо ноя,

Рука готова изнемочь от ран,

И грудь от адского пылает зноя.

Но, видя, что разбит неверных стан

И празднуют победу христиане,

Я радостью такой был обуян,

Что, раненный, не обращал вниманья

На то, что кровь из ран лилась рекой,

И то и дело я терял сознанье.

Однако этот тяжкий опыт мой

Не помешал мне через год пуститься

Опять туда, где шел смертельный бой.

Я вновь увидел варварские лица,

Увидел злой, отверженный народ,

Который гибели своей страшится.

Я устремился в край преславный тот,

Где память о любви Дидоны властной

К троянцу-страннику досель живет.

Паденье мавров лицезреть так страстно

Хотелось мне, что я пустился в путь,

Хоть раны были все еще опасны.

Я с радостью — могу в том присягнуть —

Бойцов убитых разделил бы долю,

Там вечным сном уснул бы где-нибудь.

Не такова была судьбины воля,

Столь доблестно окончить не дала

Она мне жизнь со всей ее недолей.

Рука насилия меня взяла;

Был побежден я мнимою отвагой,

Которая лишь похвальбой была.

Я на галере «Солнце» — не во благо

Она с моим связала свой удел —

Погиб со всею нашею ватагой.

Сначала наш отпор был тверд и смел;

Но слишком люты были вражьи силы,

Чтоб он в конце концов не ослабел.

Познать чужого ига бремя было

Мне, видно, суждено. Второй уж год

Я здесь томлюсь, кляня свой плен постылый.

Не потому ль неволи тяжкий гнет

Меня постиг, что сокрушался мало

Я о грехах своих, чей страшен счет?

Когда меня сюда судьбой пригнало,

Когда в гнездовье это прибыл я,

Которое пиратов тьму собрало,

Стеснилась отчего-то грудь моя,

И по лицу, поблекшему от горя,

Вдруг слезы покатились в три ручья.

Увидел берег я и то нагорье,

Где водрузил великий Карл свой стяг,

И яростно бушующее море.

Будил в нем зависть этот гордый знак

Испанского могущества и славы,

И потому оно бурлило так.

Перед картиной этой величавой

Стоял я, горестной объят тоской,

Со взором, застланным слезой кровавой.

Но если в заговор с моей судьбой

Не вступит небо, если не в неволе

Мне суждено окончить путь земной

И я дождусь от неба лучшей доли,

То ниц паду перед Филиппом я

(Коль в том помочь мне будет ваша воля)

И, выстраданной мысли не тая,

Все выскажу ему я откровенно,

Хоть будет неискусной речь моя.

«О государь мой, — молвлю я смиренно, —

Ты строгой власти подчинил своей

Безбожных варваров полувселенной,

Всечасно от заморских дикарей

К тебе идут послы с богатой данью. —

Так пусть же в царственной душе твоей

Проснется грозное негодованье

На тот народ, что смеет до сих пор

Тебе оказывать непослушанье.

Он многолюден, но врагу отпор

Дать не способен: нет вооруженья,

Нет крепостей, нет неприступных гор.

Я убежден: одно лишь приближенье

Твоей армады мощной ввергнет в страх

И бросит в бегство всех без исключенья.

О государь, ключи в твоих руках

От страшной и безжалостной темницы,

Где столько лет в железных кандалах

Пятнадцать тысяч христиан томится.

К тебе с надеждою обращены

Их бледные, заплаканные лица.

Молю тебя: к страдальцам без вины

Отеческое прояви участье, —

Их дни и ночи тяжких мук полны.

Теперь, когда раздоры злые, к счастью,

Утихли все и снова, наконец,

Край под твоею процветает властью,

Ты заверши, что начал твой отец

Так смело, доблестно, и новой славой

Украсишь ты державный свой венец.

Спеши же предпринять поход сей правый.

Верь, государь: один лишь слух о нем

Повергнет в прах разбойничью ораву».

Я так скажу, и нет сомненья в том,

Что государь ответит благосклонно

На стоны страждущих в краю чужом.

Изобличил свой ум непросвещенный,

Быть может, низким слогом речи я,

К особе столь высокой обращенной,

Но оправданьем служит мне моя

Горячая об узниках забота.

Послание кончаю, — ждет меня

Проклятая на варваров работа.